"Римские элегии": материалы
В Риме Бродский бывал в общей сложности 16 раз. Первый приезд в Рим - январь 1973 года. Последний раз - в ноябре 1995 года. Рим оказался последним европейским городом в жизни поэта.
Резидентом Американской Академии в Риме Бродский оказывался дважды: с января по май 1981 и в январе 1989 года. Первый раз он проживал на вилле Аурелия, второй - на вилле Джаниколо. В первый раз результатом явились стихотворения “Римские элегии”, “Пьяцца Маттеи” и пр. Второй раз - эссе «Fondamenta degli Incurabili» («Набережная неисцелимых»).
Если верить конкордансу поэзии Бродского, составленному Татьяной Паттерой, “Рим” встречается в стихотворениях Бродского 27 раз. Многие исследователи его поэзии, говоря о римском тексте Бродского, витиевато рассуждают на тему “вечного города”, на тему Времени (которая так важна была в творчестве поэта). Но за десятками страниц литературоведческого текста не прочувствовать всю полноту сказанного Бродским в Римских элегиях.
О героине посвящения
Римлянка, литературный критик и писатель, Бенедетта Кравери преподавала французскую литературу в университетах Италии.
Ее исследования сосредоточены на французской литературной цивилизации 17-18 веков, в частности на коммуникации, роли женщин, эпистолярной литературе, романах и коротких формах. Она опубликовала несколько монографий по этой тематике, а также множество эссе и критических статей.
Ее книга « Мадам дю Деффан и ее мир» (1982) была переведена на английский язык Терезой Во; английская версия была впервые опубликована в США. “Нью-Йорк Таймс” охарактеризовал Кравери как «тонкость романиста и точность ученого» и книгу, как «произведение, потрясающее оригинальностью».
В 2017 году Кравери была награждена призом Prix mondial Cino Del Duca, который присуждается автору, чьи работы в научной или литературной форме представляют собой послание современного гуманизма.
Бродский много лет дружил с Кравери и подробно рассказал о посвящении в комментарии к сборнику “Пересеченная местность”:
“Посвящены они [Римские элегии] Бенедетте Кравиери; она — внучка Бенедетто Кроче. Занимается французской литературой XVII века, замечательная женщина. В Милане Роберто Калассо сказал мне, что я должен позвонить ей. И когда я приехал в Американскую академию в Рим, она была моим Вергилием. Бенедетта — одно из самых лучших моих человеческих приобретений в жизни. Героиня "Пьяцца Маттеи" была ее подружкой. "Две молодых брюнетки" — это она и Микелина в библиотеке мужа Бенедетты. А начинается с квартиры Микелины, и потом она сама возникает. "Красное дерево" — это как раз китайские древности отца Микелы.”(Комментарий из Пересеченной местности)
С Микелиной, Микелой Продан, Бродского познакомила Кравери. Микелина работала в кино, и, уезжая, часто оставляла квартиру Бродскому. Ту самую, на пьяцца Маттеи. В 1981 году поэт написал одноименное стихотворение, благодаря которому для русских туристов теперь эта маленькая площадь с упомянутым в стихах фонтаном, именуется площадью Бродского.
Лев Лосев писал, что именно Вероника Шильц (автор вчерашней фотографии августа 1980) и Бенедетта Кравери, договорились с властями Венеции о месте на старинном кладбище Сан-Микеле для перезахоронения поэта.
Об Американской академии в Риме
Американская академия в Риме была создана в 1894 году по подобию Французской академии, которая, в свою очередь, была учреждена Людовиком XIV в 1666 году.
Основная идея состоит в том, чтобы ученые и художники могли пожить в вечном городе, вдохновляясь его великолепием, изучая архитектуру и искусство, созерцая потрясающие виды Рима.
С 1895 года академия располагается на вилле Аурелия, которая расположилась на самом любимом туристами месте - холме Яникул (Gianicolo), с которого открывается панорама города. В глубинном смысле, идея плодотворности пребывания в таком месте созвучна с идеей Бродского о том, что человек есть то, на что он смотрит.
В интервью Радио Свобода бывшие резиденты Американской Академии в Риме поделились, рассказав о пребывании там: https://www.svoboda.org/a/25291972.html
В январе 1981 года Бродский первый раз стал резидентом Американской Академии в Риме, и провел там полгода (!). На фото представлен членский билет Американской академии в Риме на имя И.А.Бродского, действительный до 30 сентября 1981. Под фотографией подпись И. Бродского, на обороте - подпись директора Академии. Этот документ хранится в музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, куда он поступил в 2015 году в дар от Марии Соццани. Он прибыл в металлической коробке, о которой мы совместно с Музеем Ахматовой сняли мультфильм.
В свою последнюю поездку в Венецию, в октябре 1995 года, Бродский написал проект создания Русской Академии в Риме. Известно, что он также встречался с мэром Рима и просил посодействовать в создании, выделив здание. К сожалению, проект так и не состоялся, но в продолжении желания поэта, Фонд Бродского создал стипендию, по которой художники и поэты получают возможность побыть в вечном городе.
Автор читает "Римские элегии"
Иногда лучше один раз услышать стихотворение, чем прочитать сотню слов о нем. В 1993 году Бродский поучаствовал в издании книги художника - редкости с тиражом в 250 экземпляров. О самой книге - чуть ниже, но именно в этом издании была вложена запись чтения стихов автором.
Прослушать стихи на русском языке: https://imwerden.de/publ-428.html
Прослушать на английском: https://imwerden.de/publ-303.html
О редком издании
В 1993 году Бродский в сотрудничестве с испанским художником-минималистом Антони Тапиесом создают совместный проект в жанре книга художника.
Для этой книги Бродский вручную переписал весь текст произведения, который затем был отпечатан литографским способом, а Тапиес создал серию абстрактных литографий, которые выполнил оригинальным способом: нанес краску на камень пальцами. Тираж составил всего 250 нумерованных экземпляров. В первые 150 экземпляров была вложена литография, подписанная художником, сигнатура которой соответствует номеру экземпляра.
В некоторые экземпляры также были вложены фотографии Бродского и Тапиеса во время работы в Эркер-Галерее (фотограф Франциска Месснер-Раст).
Исключительная редкость, которую, впрочем, можно приобрести и сейчас (последний раз выставлялась за 350 000 рублей): Бродский, И. Римские элегии. MCML XXXI / ил. Антони Тапиеса. Санкт-Галлен: Erker-Presse, 1993. [42] с., ил., [1] л. оригинальная литография. 16,5×12,5 см.
О римских котах
Уже упомянутая Бенедетта Кравери рассказала в фильме “Бродский не поэт”, что Бродский подружился с ее семьей, и в частности с детьми, на почве любви к кошкам:
«У нас дома всегда были коты. Коты были большим аргументом для Иосифа. Именно они положили начало дружбы между Иосифом и моими детьми. Бродский обожал котов. Отлично разбирался в их психологии, и рисовал их замечательно. У нас тогда был кот, которого дети назвали Аличе - «сардинка». Бродский счел возмутительным, что кота назвали именем рыбы. Он объяснял детям: ребята, коты - очень гордые животные, им нужно давать соответствующие имена. Я вот своего назвал Миссисипи».
По итальянски Бродского назвали был “gattare” - кошатник. Но дело в том, что у поэта не было сюсюкающей интонации к кошачьим, скорее почтение и отчасти подражание. Это его отношение удивительно созвучно с атмосферой римской площади Арджинтино, отведенного для жизни кошек, котов, котят. Здесь располагаются руины храмового комплекса и общественных зданий построенных ранее 1 века н.э. Небольшая римская площадь получила свое название в 15 веке, когда на ее территории возникла каменная башня. Строение было возведено на деньги Йоханнеса Буркхарда, служившего при итальянском дворе. Родиной Буркхарда являлся город Страсбург, латинское написание которого звучит как «Argentoratum». Новенькая башня получила от ностальгирующего вельможи имя Торре Арджентина (Башня Арджентина). А площадь, на которой расположилось строение — Largo di Torre Argentina. Сейчас здесь приют для кошек, но без привычных для приюта клеток. Свободным животным - свободная жизнь. Здесь обитателей развалин кормят и по мере необходимости оказывают медицинскую помощь. Волонтеры знают каждую кошку по имени. В течении дня коты гуляют сами по себе или спят на теплых руинах. Здесь они выглядят максимально естественно, дополняя своей грацией и достоинством окружающие древности.
Кстати, если посетить это место на гугл картах, можно увидеть жителей площади прямо на панорамах Google maps: https://www.google.cz/maps/@41.895495,12.4773,3a,90y,337.78h...
Выдержки из комментария к циклу “Римские элегии”
Издание "Римских элегий" (N.Y.: Russica Publishers, 1982)
Друг Бродского Александр Кушнер, в строках посвященного Бродскому стихотворения пишет:
“Я смотрел на поэта и думал: счастье,
Что он пишет стихи, а не правит Римом.
Потому что и то и другое властью
Называется. И под его нажимом
Мы б и года не прожили - всех бы в строфы
Заключил он железные, с анжамбманом
Жизни в сторону славы и катастрофы,
И, тиранам грозя, он и был тираном...”
Впрочем, Бродский так тонко чувствовал этот город, так хорошо был знаком с его правителями и поэтами, его философией и наследием, что вполне мог бы править. Но на наше счастье он писал стихи, и они останутся как часть его творчества.
Этому циклу элегий посвящено множество статей. Мы обратились к очень подробному комментарию ближайшего друга Бродского - Льва Лосева, опубликованному в двух томном собрании сочинений поэта (Лениздат, 2017), сделав из него выжимку фактов о «Римских элегиях». Знакомиться с ними лучше всего имея перед глазами сам цикл.
Резидентом Американской Академии в Риме Бродский оказывался дважды: с января по май 1981 и в январе 1989 года. Первый раз он проживал на вилле Аурелия, второй - на вилле Джаниколо. В первый раз результатом явились стихотворения “Римские элегии”, “Пьяцца Маттеи” и пр. Второй раз - эссе «Fondamenta degli Incurabili» («Набережная неисцелимых»).
Если верить конкордансу поэзии Бродского, составленному Татьяной Паттерой, “Рим” встречается в стихотворениях Бродского 27 раз. Многие исследователи его поэзии, говоря о римском тексте Бродского, витиевато рассуждают на тему “вечного города”, на тему Времени (которая так важна была в творчестве поэта). Но за десятками страниц литературоведческого текста не прочувствовать всю полноту сказанного Бродским в Римских элегиях.
О героине посвящения
Римлянка, литературный критик и писатель, Бенедетта Кравери преподавала французскую литературу в университетах Италии.
Ее исследования сосредоточены на французской литературной цивилизации 17-18 веков, в частности на коммуникации, роли женщин, эпистолярной литературе, романах и коротких формах. Она опубликовала несколько монографий по этой тематике, а также множество эссе и критических статей.
Ее книга « Мадам дю Деффан и ее мир» (1982) была переведена на английский язык Терезой Во; английская версия была впервые опубликована в США. “Нью-Йорк Таймс” охарактеризовал Кравери как «тонкость романиста и точность ученого» и книгу, как «произведение, потрясающее оригинальностью».
В 2017 году Кравери была награждена призом Prix mondial Cino Del Duca, который присуждается автору, чьи работы в научной или литературной форме представляют собой послание современного гуманизма.
Бродский много лет дружил с Кравери и подробно рассказал о посвящении в комментарии к сборнику “Пересеченная местность”:
“Посвящены они [Римские элегии] Бенедетте Кравиери; она — внучка Бенедетто Кроче. Занимается французской литературой XVII века, замечательная женщина. В Милане Роберто Калассо сказал мне, что я должен позвонить ей. И когда я приехал в Американскую академию в Рим, она была моим Вергилием. Бенедетта — одно из самых лучших моих человеческих приобретений в жизни. Героиня "Пьяцца Маттеи" была ее подружкой. "Две молодых брюнетки" — это она и Микелина в библиотеке мужа Бенедетты. А начинается с квартиры Микелины, и потом она сама возникает. "Красное дерево" — это как раз китайские древности отца Микелы.”(Комментарий из Пересеченной местности)
С Микелиной, Микелой Продан, Бродского познакомила Кравери. Микелина работала в кино, и, уезжая, часто оставляла квартиру Бродскому. Ту самую, на пьяцца Маттеи. В 1981 году поэт написал одноименное стихотворение, благодаря которому для русских туристов теперь эта маленькая площадь с упомянутым в стихах фонтаном, именуется площадью Бродского.
Лев Лосев писал, что именно Вероника Шильц (автор вчерашней фотографии августа 1980) и Бенедетта Кравери, договорились с властями Венеции о месте на старинном кладбище Сан-Микеле для перезахоронения поэта.
Об Американской академии в Риме
Американская академия в Риме была создана в 1894 году по подобию Французской академии, которая, в свою очередь, была учреждена Людовиком XIV в 1666 году.
Основная идея состоит в том, чтобы ученые и художники могли пожить в вечном городе, вдохновляясь его великолепием, изучая архитектуру и искусство, созерцая потрясающие виды Рима.
С 1895 года академия располагается на вилле Аурелия, которая расположилась на самом любимом туристами месте - холме Яникул (Gianicolo), с которого открывается панорама города. В глубинном смысле, идея плодотворности пребывания в таком месте созвучна с идеей Бродского о том, что человек есть то, на что он смотрит.
В интервью Радио Свобода бывшие резиденты Американской Академии в Риме поделились, рассказав о пребывании там: https://www.svoboda.org/a/25291972.html
В январе 1981 года Бродский первый раз стал резидентом Американской Академии в Риме, и провел там полгода (!). На фото представлен членский билет Американской академии в Риме на имя И.А.Бродского, действительный до 30 сентября 1981. Под фотографией подпись И. Бродского, на обороте - подпись директора Академии. Этот документ хранится в музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, куда он поступил в 2015 году в дар от Марии Соццани. Он прибыл в металлической коробке, о которой мы совместно с Музеем Ахматовой сняли мультфильм.
В свою последнюю поездку в Венецию, в октябре 1995 года, Бродский написал проект создания Русской Академии в Риме. Известно, что он также встречался с мэром Рима и просил посодействовать в создании, выделив здание. К сожалению, проект так и не состоялся, но в продолжении желания поэта, Фонд Бродского создал стипендию, по которой художники и поэты получают возможность побыть в вечном городе.
Автор читает "Римские элегии"
Иногда лучше один раз услышать стихотворение, чем прочитать сотню слов о нем. В 1993 году Бродский поучаствовал в издании книги художника - редкости с тиражом в 250 экземпляров. О самой книге - чуть ниже, но именно в этом издании была вложена запись чтения стихов автором.
Прослушать стихи на русском языке: https://imwerden.de/publ-428.html
Прослушать на английском: https://imwerden.de/publ-303.html
О редком издании
В 1993 году Бродский в сотрудничестве с испанским художником-минималистом Антони Тапиесом создают совместный проект в жанре книга художника.
Для этой книги Бродский вручную переписал весь текст произведения, который затем был отпечатан литографским способом, а Тапиес создал серию абстрактных литографий, которые выполнил оригинальным способом: нанес краску на камень пальцами. Тираж составил всего 250 нумерованных экземпляров. В первые 150 экземпляров была вложена литография, подписанная художником, сигнатура которой соответствует номеру экземпляра.
В некоторые экземпляры также были вложены фотографии Бродского и Тапиеса во время работы в Эркер-Галерее (фотограф Франциска Месснер-Раст).
Исключительная редкость, которую, впрочем, можно приобрести и сейчас (последний раз выставлялась за 350 000 рублей): Бродский, И. Римские элегии. MCML XXXI / ил. Антони Тапиеса. Санкт-Галлен: Erker-Presse, 1993. [42] с., ил., [1] л. оригинальная литография. 16,5×12,5 см.
О римских котах
Уже упомянутая Бенедетта Кравери рассказала в фильме “Бродский не поэт”, что Бродский подружился с ее семьей, и в частности с детьми, на почве любви к кошкам:
«У нас дома всегда были коты. Коты были большим аргументом для Иосифа. Именно они положили начало дружбы между Иосифом и моими детьми. Бродский обожал котов. Отлично разбирался в их психологии, и рисовал их замечательно. У нас тогда был кот, которого дети назвали Аличе - «сардинка». Бродский счел возмутительным, что кота назвали именем рыбы. Он объяснял детям: ребята, коты - очень гордые животные, им нужно давать соответствующие имена. Я вот своего назвал Миссисипи».
По итальянски Бродского назвали был “gattare” - кошатник. Но дело в том, что у поэта не было сюсюкающей интонации к кошачьим, скорее почтение и отчасти подражание. Это его отношение удивительно созвучно с атмосферой римской площади Арджинтино, отведенного для жизни кошек, котов, котят. Здесь располагаются руины храмового комплекса и общественных зданий построенных ранее 1 века н.э. Небольшая римская площадь получила свое название в 15 веке, когда на ее территории возникла каменная башня. Строение было возведено на деньги Йоханнеса Буркхарда, служившего при итальянском дворе. Родиной Буркхарда являлся город Страсбург, латинское написание которого звучит как «Argentoratum». Новенькая башня получила от ностальгирующего вельможи имя Торре Арджентина (Башня Арджентина). А площадь, на которой расположилось строение — Largo di Torre Argentina. Сейчас здесь приют для кошек, но без привычных для приюта клеток. Свободным животным - свободная жизнь. Здесь обитателей развалин кормят и по мере необходимости оказывают медицинскую помощь. Волонтеры знают каждую кошку по имени. В течении дня коты гуляют сами по себе или спят на теплых руинах. Здесь они выглядят максимально естественно, дополняя своей грацией и достоинством окружающие древности.
Кстати, если посетить это место на гугл картах, можно увидеть жителей площади прямо на панорамах Google maps: https://www.google.cz/maps/@41.895495,12.4773,3a,90y,337.78h...
Выдержки из комментария к циклу “Римские элегии”
Издание "Римских элегий" (N.Y.: Russica Publishers, 1982)
Друг Бродского Александр Кушнер, в строках посвященного Бродскому стихотворения пишет:
“Я смотрел на поэта и думал: счастье,
Что он пишет стихи, а не правит Римом.
Потому что и то и другое властью
Называется. И под его нажимом
Мы б и года не прожили - всех бы в строфы
Заключил он железные, с анжамбманом
Жизни в сторону славы и катастрофы,
И, тиранам грозя, он и был тираном...”
Впрочем, Бродский так тонко чувствовал этот город, так хорошо был знаком с его правителями и поэтами, его философией и наследием, что вполне мог бы править. Но на наше счастье он писал стихи, и они останутся как часть его творчества.
Этому циклу элегий посвящено множество статей. Мы обратились к очень подробному комментарию ближайшего друга Бродского - Льва Лосева, опубликованному в двух томном собрании сочинений поэта (Лениздат, 2017), сделав из него выжимку фактов о «Римских элегиях». Знакомиться с ними лучше всего имея перед глазами сам цикл.
- «Римские элегии», как явствует из названия, откликаются на одноименный цикл Гёте (1788-1790). Сам автор говорит по этому поводу следующее: «Наиболее подлинное, что написано Гете — это "Римские элегии". Он молодым приезжает из своей монструозной ситуации в Италию и шастает по Италии, у него возникает роман с какой-то, видимо, путаной. Но вот тут-то он и пишет свои самые подлинные стихи. Пишет гекзаметром и рассказывает о том, как выстукивает ритм на ее позвоночнике, ведет счет слогов. Валяется с ней и сочиняет стишки — и это замечательно. Живи он безвыездно в Германии, никогда бы не позволил себе такое написать. Италия его научила естественности. Наверное, это очередной миф, но ощущение именно такое. Это стихи, начисто лишенные претензии.
Я решил, в 80-м году, кажется, что напишу цикл стихотворений о Риме, но не знал, как назвать. И подумал: назову "Римские элегии". Если это вызов, пусть будет вызов, но только я не знаю, кому. Это правда Рим и это правда элегии». (Пересеченная местность. С. 176-177).
- В машинописи, копия которой хранится в архиве Лосевых, десять, а не двенадцать, как в окончательном варианте, элегий.
«Вызов» Гёте можно усмотреть в том, что, в отличие от великого немца, Бродский пишет о себе и своих подругах не в условно классическом Риме, а в Риме реальном - даются точные описания современных интерьеров, костюмов, причесок, уличной жизни, календарных примет (месяц отпусков, когда множество римлян, «пчел, позабывших расположенье ульев и улетевших к морю покрыться медом», покидают свои многоквартирные дома и уезжают на пляжи загорать). Эта аутентичность лирического текста непосредственному опыту стилистически ставит «Римские элегии» Бродского в один ряд с элегиями древних римлян — Катулла, Овидия, Проперция - скорее, чем с неоклассицистическими пастишами Гёте.
- В стихотворении сквозной мотив Рима как счастливого места - реминисценция из стихотворения Уоллеса Стивенса: «The sources of happiness in the shape of Rome» - «Источники счастья в форме Рима».
- С точки зрения поэтики жанров Бродского «Римские элегии» все же скорее название цикла, чем определение жанра. В них нет четко выраженного элегического мотива минания об умершем, Бродского, напротив, в них преобладает мажорный мотив счастья и благодарности (особенно I, XI и XII).
- От стихотворных циклов-травелогов, таких как «Литовский дивертисмент» и «Мексиканский дивертисмент», «Римские элегии» отличаются регулярной организацией: особенностями рифмовки и синтактико-риторическими конструкциями.
В тексте «Римских элегий» велика доля номинативных предложений, тогда как личные предложения с подлежащим «я» или его метонимической заменой («тело», «зрачок») составляют не более 16 % всех предложений. Это главным образом описания римских видов и интерьеров, перечисление персонажей римской истории. Заканчиваются они обобщающими жизненный опыт афористическими уподоблениями или сентенциями
Строчка «...от светила, // навязавшего цезарям их незрячесть..» - предполагается, что римские мраморные статуи были раскрашенными, но краски, в том числе нарисованные зрачки в глазах статуй цезарей,с течением времени выгорели на солнце.
- «Лесбия, Юлия, Цинтия, Ливия, Микелина...» - это перечисление имен возлюбленных поэтов:
Лесбия - героиня любовной лирики Катулла.
Юлия - Из многочисленных Юлий римской истории здесь имеется в виду, очевидно, дочь императора Августа от первого брака, производившая на современников впечатление как своим распутсТвом, так и умом. Молва приписывала ей какую-то связь с Овидием.
Цинтия - адресат любовной лирики Проперция.
Ливия — Ливия Друзилла, вторая жена императора Августа.
Микелина — героиня стихотворения Бродского «Пьяцца Маттеи», о которой мы уже писали во вторник.
- Элегия XII - одно из всего двух стихотворения Бродского, прямо обращенных к Богу (другое «Дни расплетают тряпочку, подаренную Тобою..»).
Строка “На сетчатке моей золотой пятак. // Хватит на всю длину потемок” - Монета, которую, по народному обычаю, кладут на глаза умершему, здесь трансформируется в отпечаток света на сетчатке.
- Эпонимом (др.-греч. ἐπώνῠμος букв. «давший имя») царящего в «Римских элегиях» месяца является император Август, годы правления которого (27 до н.э. - 14 н. э.) совпадают с «золотым веком» римской поэзии (ср. у Мандельштама: «И - месяц Цезаря - мне август улыбнулся» — «С веселым ржанием пасутся табуны...», [1915].)
Впервые цикл был опубликован в год написания, 1981 году, в журнале Континент (№30, 1981 год) на русском языке целиком, а третья элегия в автопереводе в «AMACADMY: The Newsletter of the American Academy in Rome», vol. 4, no. 1 (1981), и перепечатана в журнале New Yorker vol. 57, no. 21 (July 13,1981). В 1982 году в Нью-Йорке вышел отдельной книгой (N.Y.: Russica Publishers, 1982, см.фото).
Материалы подготовила Ольга Сейфетдинова